Поиск по творчеству и критике
Cлово "SIE"
Входимость: 1. Размер: 55кб.
Входимость: 1. Размер: 40кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 55кб.
Часть текста: второе Действие второе ЛИЦА: Артемон Сергеевич Матвеев, окольничий. Абрам Никитич Лопухин, царицын дворецкий. Иоган Готфрид Грегори, аптекарь. Юрий Михайлов. Яков Кочетов. Клушин. 1-й, 2-й и 3-й ученики Грегори, комедианты. Несколько комедиантов, два сторожа — без речей. Лица в интермедии: Цыган, Кочетов. Лекарь. Слуга его. Палата в государевом дворце, над аптекой. В ней три двери: с правой стороны, в заднем углу, входная; с левой, тоже в заднем углу, в другую палату; в глубине — в комнату, назначенную для комедиантов. Посреди палаты невысокие подмостки, в виде четырехугольной площадки; сход с подмостков сзади к средней двери. Близ боковых стен скамьи. К задней стене, по обеим сторонам двери, приставлено несколько небольших рам перспективного письма, то есть декораций. Явление первое Несколько учеников-комедиантов: одни стоят кучками, другие ходят с тетрадями в руках и читают про себя. У входной двери два сторожа. Входят Юрий Михайлов и Яков Кочетов. Юрий (сторожам) Смотреть за ним! Блюдите хорошенько! (Якову, который садится на скамью и опускает голову на руку.) А если ты вдругорядь имешь бегать И своего безделья не отстанешь, Сидеть тебе в палате на цепи. 1-й комедиант Проведает боярин, на орехи Достанется. 2-й комедиант За первую провинность Нигде не бьют. 3-й комедиант Помилуют небось! Юрий Не шутки ведь! По царскому указу Комедию Есфирь готовим наспех, Стараемся,...
Входимость: 1. Размер: 40кб.
Часть текста: завоеванные ее красивой статуарностью и декламационной звучностью голоса. Вблизи Рашель неприятно поражала грубыми и резкими чертами смуглого восточного лица, плоской худощавой фигурой. Но на сцене - гибкая, стройная, высокая - она была великолепна. Ее медальный профиль словно был создан для трагедий Расина. Голос ее - низкий, глубокий, доходивший до хрипа в сценах ревности и страсти, гипнотизировал публику. Спустя более чем полвека Осип Мандельштам в стихотворении, посвященном Анне Ахматовой, воскресил образ Рашели, навеянный созерцанием старинного дагерротипа: "... Спадая с плеч, окаменела Ложноклассическая шаль. Зловещий голос - горький хмель - Души расковывает недра: Так - негодующая Федра - Стояла некогда Рашель". Это был прекрасный образец трагической школы игры. В знаменитой роли Адриенны Лекуврер Рашель так до натуральности правдоподобно и долго умирала на сцене от яда, что в партере делались истерики. Графиня Ростопчина называла Рашель своим божеством и увлекалась ею не меньше, чем балериной Фанни Эльснер за несколько лет до того. Она принимала ее в своем салоне, кормила, поила, восхваляла и ублажала, а после закладывала подушкой то место на диване, где сидела французская гостья, чтобы кто из молодых медведей-москвитян не бухнулся на него невзначай 1 . Все будто голову потеряли от европейской знаменитости. Что ни...