Поиск по творчеству и критике
Cлово "ORANGE"
Входимость: 1. Размер: 74кб.
Входимость: 1. Размер: 24кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 74кб.
Часть текста: Морским министерством, Островский находился в Щелыкове во второй половине мая и во второй половине июля. «Теперь, — извещал он своих друзей 16 июля 1857 года, — еду в деревню, поживу там дней пять и потом в Нижний» (XIV, 64). Александр Николаевич провел в усадьбе более положенного срока, «отдыхая после разных треволнений» своего путешествия, приводя в порядок собранные им материалы, работая «на свободе» (XIV, 65). Именно сюда 5 августа П. И. Андроников шлет драматургу «две волжские песни», записанные им, а также и другие материалы, связанные с изучением Островским Костромского края 3 . Вместе с драматургом в Щелыкове гостил Г. Н. Бурлаков, его секретарь по путешествию по Волге, большой любитель охоты. 19 мая И. Ф. Шестаков, приятель драматурга, писал ему в Щелыково: «Гурию Николаевичу поклон и желание успехов в охоте, а Вам доброго клева»4. Возможно, что драматург находился в Щелыкове в июле-августе 1859 года и писал там «Грозу». Во всяком случае, М. Н. Островский настойчиво приглашал его поехать с ним в усадьбу5. Трудно...
Входимость: 1. Размер: 24кб.
Часть текста: мы с тобой в Кострому да наделаем страму!» И так далее…, обращался к Яузе, которая виляла подле дороги: «Прощай, Яуза, переходил я тебя нынче два раза. А теперь еду на Волгу». — И пошел… Одним словом, сам не знаю, как доехали мы до Братовщины. В Братовщине привал. Все время тешили дети. Уложили их в ряд на полу и с час никаким образом не могли заставить спать. Андрюша то пел, то лаял собакой и делал такие штуки, что я умирал со смеху. Николай Николаевич тоже со своей стороны был немалой тому причиной. Теперь, когда улеглись все, только Маша поет что-то, я пишу эти строки. 25 апреля. Переяславль. Воскресенье. 3 часа. В субботу мы выехали из Братовщины в 4-м часу. Холод страшный, всю дорогу дремали. Часов в 9 приехали к Троице. Ходили в монастырь. Нищие. От Троицы выехали в 2 часа. Тут мы тяпнули горя. Часов 7 ехали 26 верст. Еще, к счастью нашему, не было ни мокро, ни сухо; единственный момент, в который можно ездить по глинистой дороге. Да еще холод смертельный. Наконец приехали часу в 9-м в Дубны — деревню, в которой только один постоялый двор. Это значит в простой русской избе, где-то между небом и чердаком, есть так называемая чистая комната. Эта комната только называется чистою, а в самом-то деле грязна, преисполнена насекомыми и с развалившеюся кирпичной печкой. В этой комнате поместились папенька с маменькой и дети. А я с Николаем Николаевичем отправился в общую комнату, где сначала пили чай, а потом ужинали, и, наконец, улеглись спать ямщики и весь мужской пол этой станции. За ужином беседа ямщиков мне очень понравилась. Один из наших ямщиков, премилый малый, такая умная и веселая голова, да и все трое молодцы. Тут мы и ночевали в жаре, в духоте и между клопами, которые без преувеличения наподобие виноградных кистей (висели) лепились по стенам. Впрочем, я, измучившись, уснул как убитый и не слыхал нашествия гадов, а Николая...