942
Ф. А. БУРДИНУ
Щелыково, 20 сентября 1884 г.
Любезнейший друг Федор Алексеевич,
гумно разом в семи местах; я еще не спал, Марья Васильевна была уж в постели; увидали сверху Маша и гувернантка, увидал и приказчик из флигеля; но пока успели добежать, уж все пылало в разных местах. Через десять минут это был ад. Хорошо, что было тихо; если бы северный ветер, который только что затих, не было бы никакой возможности спасти усадьбу. Ометы соломы, сараи, крытые соломой, до 30 т. снопов хлеба в скирдах, если бы все это понесло на усадьбу! Сбежался народ, но все были пьяны по случаю местного праздника, Воскресенья славущего. Я не отходил от Марьи Васильевны, сначала у ней отнялся голос, потом начались нервные припадки и обмороки. Меня точно кто-нибудь сильно ударил в грудь, все ноет, весь трясусь, отвращение от пищи, отсутствие сна; сегодня только я прихожу в себя и чувствую, что опасность миновалась; но уж здоровье надломлено - я в одну неделю сильно постарел, и мне уж не поправиться. Все лето копили здоровье и стали было поправляться, особенно Марья Васильевна, одна ночь разбила все. Убыток для меня огромный, тысяч более трех - разоренье; где я их возьму! Брат просит уведомить тебя, что от души был рад помочь тебе, и когда Гурко будет в Петербурге, то переговорит с ним; но очень и очень сомневается, чтобы переговоры его увенчались успехом. Трудно представить себе, чтобы Варшавское драматическое общество не имело уже режиссера из местных жителей. Но как бы то ни было, он попытается". Вот его подлинные слова.
Поклонись от меня и жены Анне Дмитриевне.
Любящий тебя А. Островский.
Печатается по подлиннику ГЦТМ. Впервые - ДА, 1892, № 2, стр. 11.
... помочь тебе - в назначении Бурдина режиссером Варшавского театра. Это предположение не осуществилось.