828
М. О. МИКЕШИНУ
Москва, 26 октября 1882 г.
Любезнейший друг Михаил Осипович,
Во-первых, я болен; невралгия левой половины головы измучила меня: невыносимые боли сопровождаются дурнотами и обмороками. Но привычка трудиться у меня так велика, что, несмотря на страдания, я все-таки с утра до ночи сижу за рабочим столом и в минуты облегчения что-нибудь работаю. Во-вторых, ты пишешь: "Принял твое милое слово за дело и, не имея времени ждать, когда тебе придет охота заняться этим", - чем "этим"? Охота мне пришла давно и не проходила; доказательством служит то, что я сам, в моем письме, просил у тебя работы. Ты мне, на мое письмо, сообщил идеи, с которыми я, не будучи рисовальщиком, не знаю, что делать. Мне нужны не идеи, а сюжеты; например, - ты задумал картину, - и напиши мне: мысль такая-то, лица такие-то, в таком-то положении; я тебе сейчас же пришлю подпись. Подписи будут в трех формах: или нравственная сентенция в форме притчи, или в форме описания того, что изображено, или в форме разговора между изображенными лицами. Это вот мое дело, и могу я его сделать в лучшем виде. Разумеется, я могу сказать кой-что и об идеях, но только как критик: это, мол, подходит к народу, а это нет. Например, идея смертных грехов хороша, особенно с точки зрения сатиры и юмора; чуждые наслоения не годятся; героическим миром надо пользоваться умеренно, - народ уж далеко отошел от него; портреты современных героев и деятелей необходимы, - это пойдет лучше всего; растление деревни - тоже.
К Илье Муромцу твоя подпись хороша; поправь только в 5-м стихе ясьмен на ясён.
О переселении твоем в Москву я уже начал кой с кем переговоры.
Жду работы.
Искренно любящий тебя А. Островский.
Примечания
"Я уже просил твоего участия в сочинении сюжетов для народных картинок, и ты мне уже пообещал; а в последнем письме спрашиваешь: "когда же мне понадобится оно?" Упоминаемое письмо Островского остается неизвестным.
"Принял твое милое слово за дело... заняться этим" - цитата (неполная) из начала письма адресата от 23 октября 1882 г.
... я сам, в моем письме, просил у тебя работы - см. пп. 822 и 849. Как видно из неопубликованного письма М. О. Микешина от 28 ноября [1882 г.], Островский написал текст к народной картинке адресата "О том, как мужик Епифан поддался в обман и о том, что из этого вышло потом" (ГЦТМ).
... идея смертных грехов хороша... растление деревни тоже. - Микешин 9 октября 1882 г. писал Островскому: "Ты знаток и народа, и истории, и эпоса, и любовник и любитель их; тебе ведомы результаты усилий человеческого мозга по этому же пути и у других народов Европы, а пожалуй, и Азии; в резервуаре твоего таланта я предполагаю непочатый угол мыслей на эти темы, вот и раскошелься. Что, если бы ты обладил - ну, хоть "семь смертных грехов", хоть бы с точки зрения народной сатиры или наивного юмора, или бы даже и с серьезно-нравственного угла зрения? Сюжет - стоит твоего таланта. Или на мотив, так сказать, чуждых наслоений на русскую шкуру: варяжского, византийского, монголо-татарского, польско-литовского, гольштинско-немецкого и др.; или - по поводу растлевающих нашу земледельческую деревню условий: кабака, ... кулака, разделов, отлучения от сохи, от земли - погони за городской псевдоцивилизацией, фабричной безнравственности и мн[огое] т. п. А такожде из мира наших мифов, богатырей или народных героев из военного, гражданского и церковного быта. Подумай, друже: не следует ли также выпускать листы с портретами и описанием подвигов и жертв на народное благо известных жертвователей. Все это может быть прекрасным, удобным и честнейшим матерьялом в таких руках, как твои".
"... я посылаю тебе для просмотра и редакции текст "О встрече Ильи Ивановича Муромца с разбойниками", составленный, собранный и сокращенный самим мною из разных вариантов, в обязательных для меня 40 строк (по месту на рисунке). Увеличить текст нельзя ни на одну строку; перемещать же их и заменять слова, а также рубить на стопы я просил бы тебя очень... Обладь мне, друже, это поскорее, за этим остановка в работе".
"А и сам на коне, ясьмён сокол" (см. НП, стр. 250).