661
Н. Я. СОЛОВЬЕВУ
Москва, 12 октября 1879 г.
Многоуважаемый Николай Яковлевич, начнем с Ашметьева. Вы пишете: "Ашметьев в конце производит впечатление жалкого, ничтожного, и ни одного взмаха той силы, которая виделась в нем в 1-х актах". Этого я решительно не понимаю! Какая сила у Ашметьева в 1-х актах. По разговору слуг он некрупный Дон Жуан, из разговора с матерью и Зубаревым видно, что он не очень-то беспокоится, что ради его удовольствий притесняют и разоряют крестьян; в разговоре с Мальковым он сам признается, что негоден ни на какое порядочное дело; в разговоре с женой - холодный эгоист. Во 2-м акте, в разговоре о ландшафтах, Мальков уже торжествует над ним; только в конце этого акта является у него взмах чувственности и то короткий, после которого он сейчас и ослабел. Хорошие черты в этих людях - мягкость в обращении, уступчивость и сознание своих слабостей и проступков, но эти черты и являются в нем именно в последнем акте: в сцене с Мальковым, с женой и в монологе, где он называет себя трутнем. В 1-х актах он человек негодный, а в последнем - человек, заслуживающий сожаления и некоторого сочувствия. Что же лучше?
Вы пишете: "лицо Марии Петровны никак не вяжется с фермой; моя Мария Петровна не может стать такой сухо-деловой, трезвой женщиной". Да разве моей задачей было писать Марию Петровну, да притом еще Вашу Марию Петровну? Моей задачей было сделать комедию из "Дикарки". Какая Ваша Мария Петровна? Я ее не знаю. Это лицо в Вашем оригинале не представляет ничего жизненного и только мешает ходу пьесы. О том, что из жены Ашметьева нельзя делать ничего серьезного и драматического и что это будет непростительное нарушение первых правил комедии, я Вам писал еще в Калугу, и Вы были со мной согласны. Мало того, этой весной Вы в разговоре со мной об этом предмете были совершенно убеждены моими доводами и предлагали сами для Марии Петровны швейную мастерскую. После этого я, кажется, был вправе считать себя свободным от всяких упреков относительно этого лица. Для пьесы жена Ашметьева не нужна, она нужна, как пандан и дополнение к Малькову. О Малькове и других характерах напишу в следующем письме.
"Дикарка" читалась у меня в прошлую субботу при небольшом избранном обществе и произвела единодушный восторг - особенно последние акты.
К Салтыкову Вам ходить незачем, я уж получил письмо от него и отвечал ему. Пошлите ему только экземпляр.
Ради бога, не читайте пьесу никому из литературного мира.
Искренно преданный Вам А. Островский.
Примечания
К Салтыкову Вам ходить незачем. - Письмо М. Е. Салтыкова к Островскому по поводу "Дикарки" неизвестно. Эту пьесу Салтыков не поместил в 03 (см. ком. к п. 658).