330
Н. А. ДУБРОВСКОМУ
Щелыково, 21 августа 1871 г.
Любезнейший друг Николай Александрович, благодарю тебя за твои хлопоты; поблагодари за меня архитекторчика; рисунки его очень милы и легко исполнимы.
Все мы живы и здоровы по сей день. Холера кругом нас щипала люто; в небольшой деревне Агишине (в 4-х верстах от нас) умерло 11 человек. Но странно то, что холера ограничивалась некоторыми, как бы избранными местами (деревнями 5-ю, или 6-ю), где и умирало очень много; зато в других не было ни одного случая.
Насчет грибов не знаю, что тебе сказать; пока их еще очень мало. Приеду я не ближе 1-го октября; хочется пописать здесь, на досуге.
Поклонись Дюбюку и прочим, кого увидишь.
Маша тебе кланяется, дети целуют.
Дуняша, которая становится час от часу милее, свидетельствует тебе свое почтение.
Абрам Иванов после того, как я писал к тебе, раза два приползал к стопам, а третьего дня выкинул новое колено: лишился молвы (как говорят здесь) {*}. Это удивительное происшествие случилось следующим образом: в полдень я вышел на стройку, куда явился и Абрам (он ездил в свою деревню для порядку, а воротился пьян); целый час он ходил за мной, желая побеседовать, ходил бодро, подперши руку в бок; но как ни старался, какие жесты ни делал другой рукой, как ни шевелил губами, ни одного звука не вылетало из уст. К вечеру бог его простил, заговорил он опять.
Искренне любящий тебя А. Островский.
----------------------------------------------------------------------------
{* Впрочем, здесь говорят: "потерял молву". (Примечание А. Н. Островского.)}
Примечания
... архитекторчика - С. А. Елагина.