322
Ф. А. БУРДИНУ
Москва, 28 апреля 1871 г.
Любезнейший друг Федор Алексеевич, от души благодарю тебя за сообщенное тобой известие и, разумеется, сохраню его в совершенной тайне. Я в твоем письме кой-чего не понимаю. Введение Положения 27-го года в Свод законов должно быть целиком или допускается некоторая критика? Первое было бы безобразно и осрамит комиссию, так как, кроме логической несостоятельности отдельных пунктов, самый принцип, принятый в основание Положения, отличается от того, который теперь усвоен нашим законодательством. Во втором случае я готов сделать некоторые заметки. Если министр Двора не согласится увеличить наше жалкое вознаграждение, все-таки можно придать положению более современный вид. Ты пишешь, что князю Шаховскому поручено выработать статью об литературной и художественной собственности; эти статьи в существующем законодательстве очень удовлетворительны; главный недостаток в том, что нет целого отдела "О драматической собственности". Его нужно будет выработать. В этом деле я приму участие с радостью. Ты сказал, что у меня много материалов; какие же у меня материалы? Французский трактат о правах авторских и законы итальянские о том же; такие материалы может иметь каждый. Но дело не в том, имею я материалы или нет, а в том, что я могу написать дельную Записку о драматической собственности совершенно в духе нашего законодательства. Все положения, нужные для отдела "О драматической собственности", уже существуют в нашем законодательстве в других отделах (о собственности литературной, музыкальной и художественной), работа должна заключаться только в аналогичном применении этих законов к драматической собственности...
Ты можешь сказать князю Шаховскому, что я берусь разобрать Положение 27-го года относительно его современности и написать Записку о драматической собственности. Работать, разумеется, дома.
Маша тебе и Анне Дмитриевне кланяется.
Любящий тебя А. Островский.
Сделай милость, узнай у брата, берет ли Некрасов мою новую вещь и когда деньги.
Примечания
Является ответом на письмо Бурдина от 26 апреля 1871 г. (ОиБ, стр. 130-131).
Бурдин сообщал о принимаемых мерах для выработки нового положения о вознаграждении драматических писателей и о просьбе кн. Шаховского к Островскому о составлении Записки по данному вопросу.
Островский написал и отправил в мае месяце 1871 г. в Пб "Записку об авторских правах драматических писателей" (при составлении которой он воспользовался материалами своих предшествовавших записок, см. ком. к п. 239), дополнение к Записке (см. т. XII наст, изд., стр. 53-62 и стр. 349) и критические замечания на "Положение 1827 г." (см. там же, стр. 81-84 и стр. 351-353). Записки Островского оказали некоторое действие. 13 ноября 1871 г. последовало высочайшее повеление, по которому Министерству двора предоставлялось "впредь до издания новых законов о драматической собственности; делать в "Положении 1827 г.", сообразно современным потребностям, всякие изменения и дополнения". Это давало возможность относительного улучшения вознаграждения драматургов, но существенных изменений в оплате их труда не произошло. Материальная необеспеченность Преследовала Островского до конца его жизни.
"Не все коту масленица", напечатана в ОЗ, 1871 № 9.