«Наша литература — наша гордость…»
(Рец. на 3-е изд. учебника А. И. Ревякина «История русской литературы Х1Х века: Первая половина». М.: Просвещение, 1985. 543 с.) 1
«Русская литература ХIХ в. — волшебное зеркало ушедшей эпохи» (c. 7). Этой формулой А. И. Ревякина хотелось бы начать разговор о его учебнике, адресованном студентам педагогических институтов, будущим филологам, учителям литературы. И мне, преподавателю вуза, не раз приходилось убеждаться в том, что он дошел до адресата. Изданный впервые в 1977 г., учебник представляет собой один из удачных опытов анализа и обобщения процесса развития русской литературы Х1Х в. Стоит особо обратить внимание на стройность и доступность рассуждений А. И. Ревякина о характере литературных направлений, их взаимопроникновении и борьбе. Особенно рельефно вычленены в учебнике творческие приметы романтизма и реализма, обозначены хронологические этапы их развития. В то же время зафиксировано внимание на том, что порой «творческий путь писателей представляет сложное сплетение и эволюцию стилей: классицизма, сентиментализма и романтизма (Жуковский), романтизма и реализма (Лермонтов) и т. д.» (с. 10).
В ряду основных положительных свойств учебника — тяготение к четким выводам. Тем более, когда они касаются таких сложнейших вопросов, как творческий метод, литературное направление, течение, стиль и т. п.
Книга привлекает прежде всего стремлением выявить объективную картину литературного развития, тонкостью анализа сложных художественных явлений. Воссозданный общественно-литературный процесс многообразен, но целостен. В этом «зеркале ушедшей эпохи» наряду с выдающимися писателями нашли отражение имена авторов второго и третьего ряда, известных только специалистам, что значительно расширяет представление о литературной жизни Х1Х века в ее живом течении. Естественно, что многие литературные судьбы представлены лишь обобщенно (Л. Н. Мей, Я. П. Полонский, Н. Ф. Щербина, А. А. Григорьев и т. д.), однако и это немногое стимулирует интерес к периферии литературного движения, без чего невозможно воссоздать всю сложность историко-литературного процесса.
Здесь уместно отметить целостность в изложении обзорных глав. В них А. И. Ревякин разворачивает перед читателем галерею портретов различных писателей. В то же время, сюжетно связывая их судьбы в один узел, автор добивается эффекта единой картины. Такова, например, глава «Русская литература последекабрьского времени (конец ХVIII — начало ХIХ века до середины 10-х годов)». Насколько все это важно для усвоения последующих монографических глав, понятно и без объяснения.
Диапазон анализа романов «Евгений Онегин» и «Герой нашего времени» делает особенно наглядным историзм мышления А. И. Ревякина. Он ненавязчив и постоянно возвращает читателя к мысли о том, что парадоксальные образы героев Пушкина и Лермонтова не могут быть поняты вне контекста России, современной поэтам: «В процессе создания романа, продолжавшемся более восьми лет, Пушкин рос идейно и художественно. Роман «Евгений Онегин» реалистичен с самых первых строф, конкретно-исторически рисующих жизненную повседневность своих героев. Но при всем том начало романа несет ощутимые свойства романтизма» (с. 248). К сути данного рассуждения автор книги возвращается неоднократно, закрепляя это в сознании читающего. Столь же умело и неназойливо сочетается анализ «Мертвых душ» с рассуждениями об исторической судьбе народа.
Всем понятно, что речь не идет о количественной стороне сообщаемых исторических фактов (хотя это тоже немаловажно), когда мы говорим о «Борисе Годунове», о «Песне про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова» и т. д. Тревожные размышления поэтов, жажда перемен, страстное желание понять свой народ — все это проходит через книгу А. И. Ревякина.
«Несомненным достоинством книги А. И. Ревякина является то, что в ней раскрыты нравственные содержание и значение русской классической литературы, ее этическое начало…» (Науч. докл. высш. шк. Филол. науки. М., 1979. № 1. С. 80). Это замечание критика совершенно справедливо, ибо очевидно стремление автора подчеркнуть в каждой монографической главе роль того или иного поэта в формировании новых этических и эстетических идеалов. Так, свои рассуждения об идейном содержании «Медного всадника», исследователь заключает словами: «Гордость Пушкина делами Петра, мощью, красотой, архитектурной стройностью Петербурга — это гордость своей родиной» (с. 254).
А. И. Ревякин выступает как тонкий ценитель духовного содержания рисуемой эпохи, с особой тщательностью присматривающийся к интеллектуальным реалиям. Этапы становления подлинной нравственности и гражданственности — вот один из путей анализа в учебнике. И тут А. И. Ревякин не скупится на аргументы, резок и беспощаден к тем, кто стремился снизить идейно-эстетический уровень того или иного произведения, творчества писателя в целом. Размышляя о значении Лермонтова, автор утверждал, что современная писателю критика «или резко отрицала (С. П. Шевырев, С. А. Бурачек), или, грубо искажая, ограничивала (Ф. В. Булгарин) достоинства его произведений. Ей претил непримиримо-дерзостный пафос писателя, свойственная ему “гордыня духа”» (c. 359).
Пришла пора сказать еще об одной привлекательной черте учебника. Концентрируя внимание на анализе творчества писателей, автор в то же время ведет рассказ о всей сложности их судеб. Ненавязчиво, не нагромождая биографических подробностей, исследователь обращается к фактам жизни писателей и в большинстве случаев очень удачно рисует их портреты. Особенно интересны в этом отношении главы о Рылееве и Белинском, высвечивающие огромный запас духовной энергии их творческих личностей в связях со своей эпохой. Философско-эстетическое развитие, мировоззренческая траектория «неистового Виссариона» тесно переплетены с движением общеевропейской мысли и культуры.
Учебник насыщен теоретическим материалом. Известно, что А. И. Ревякин — автор программ по курсам «Введение в литературоведение» и «Теория литературы». Нельзя не ощутить этого, читая книгу. Особенно радует стремление проникнуть во все микроэлементы художественного текста. Немногословно и доступно ведется разговор об особенностях сюжета и композиции в повестях Бестужева-Марлинского (эта глава написана в соавторстве с И. А. Ревякиной), интересно анализируется речевое своеобразие комедии «Горе от ума», выразительно сказано об особенностях стиха в «Медном всаднике», доказательно повествуется о единстве формы и содержания в романе «Евгений Онегин», удачно высвечен характер лирического героя в поэзии Кольцова, убедительно показана оригинальность архитектоники романа «Герой нашего времени», увлекательно продемонстрированы различные приемы и средства характеристики героев в «Мертвых душах» и т. д. Словом, автор достиг одной из основных целей критики — сумел проникнуть во внутренний мир текста, в его глубинные пласты.
Очень привлекателен в учебнике метод подачи материала, открывающий простор для дискуссий (см., например, главы о творчестве К. Ф. Рылеева, М. Ю. Лермонтова, А. В. Кольцова). Автор стремится передать все богатство накопленных литературоведческих знаний, точек зрения, не страшась их противоречивости, неоднозначности. Довольно подробно излагаются, к примеру, споры вокруг таких произведений, как «Горе от ума», «Медный всадник», «Демон», «Герой нашего времени», «Тарас Бульба». Панорама этих споров дает много ценного для понимания творчества Грибоедова, Пушкина, Лермонтова, Гоголя, всей сложности их мироощущения. При этом А. И. Ревякин не боится показаться субъективным: смело отвергая то или иное мнение, он не скрывает своего личностного, порой очень эмоционального отношения к этим спорам.
литературы. М., 1978. № 10. С. 282). Действительно, автор не склонен к компромиссам там, где чувствует свою правоту. Например, возражая М. В. Нечкиной, автору книги «Грибоедов и декабристы» (1977), А. И. Ревякин отмечал: «Исследователь снижает, обедняет ценность “Горя от ума” как художественного шедевра глубокой и широкой типизации, сводя его к иллюстрации одного из периодов развития тайных обществ, и дает ложное, до крайности суженное толкование его идейного смысла» (с. 174).
аргументируя ее. Так поступает А. И. Ревякин, обобщая споры вокруг образа Владимира Дубровского: «В критической литературе по-разному осознавался этот образ дворянина, возглавившего крестьянское восстание: то это защитник народа (Д. П. Якубович, У. Р. Фохт) или борец с помещичьим государством (Л. П. Гроссман), с дворянским обществом (И. В. Сергиевский), нашедший с народом “полное взаимопонимание” (М. И. Мальцев). Но правильнее видеть в нем, на наш взгляд, временного попутчика крестьян в борьбе с помещичье-бюрократическим государством…» (с. 268).
Когда в ходе практических занятий по истории русской литературы студенты-второкурсники получают задание разобраться в противоположных точках зрения, то зачастую видишь растерянность в их глазах и путаницу в суждениях. Нередко бывает так, что аргументы спорящих сторон кажутся им одинаково вескими. В этих случаях учебник А. И. Ревякина способен стать путеводной нитью. Очевидно, что, сталкиваясь, противоположности рождают в душе студента беспокойство, поиск. Но это необходимо! Ход мыслей А. И. Ревякина не лишает ни беспокойства, ни поиска, но вместе с тем открывает читателю возможность самому вступить в научную полемику. Оттого он так щедро оперирует литературно-критическим материалом, полемизирует, сталкивает мнения и сам не уходит в сторону, не осторожничает. В этом смысле привлекательны его суждения о творчестве Лермонтова и Гоголя. Так строится, например, анализ повести Гоголя «Тарас Бульба». А. И. Ревякин отмечает неоднозначную трактовку учеными (Г. Н. Поспелов, И. В. Карташова, А. М. Докусов, С. И. Машинский) этого произведения и как бы в завершение спора делает вывод: «На наш взгляд, повесть “Тарас Бульба” является в творчестве Гоголя переходной от романтизма к реализму. В повести отчетливо проявляются свойства реалистического метода: стремление к обусловленности характеров социальной средой в их конкретно-исторической обрисовке» (с. 389).
В обширных монографических главах, не лишенных дискуссионности, постоянно чувствуешь контакт, живое общение с автором, знающим классическую русскую литературу на всех уровнях, в деталях, и потому заражаешься его убежденностью.
Сопряженность с традициями европейской классики — свойство всех глав учебника А. И. Ревякина. Это отмечалось и рецензентами первых двух изданий. Исследователь не просто анализирует художественные возможности великих русских гениев, но изучает их взаимосвязи и взаимовлияние в рамках литературного процесса первой половины ХIХ в. Речь идет о критическом осмыслении традиций, понимаемых в самом широком диапазоне мирового искусства. Выявляя своеобразие и оригинальность рассматриваемых творений, ученый постоянно держит в поле зрения пути развития мировой литературы, делает широкие и смелые сравнения. И тут, как несомненное достоинство учебника, надо отметить, с одной стороны, умение избегать прямолинейных параллелей, которых литература не терпит, а с другой — их доступность для студенческого восприятия. В подавляющем большинстве случаев А. И. Ревякин оперирует широко известными именами и творениями, включенными в вузовскую программу изучения курса зарубежной литературы. Мы много и часто говорим о необходимости междисциплинарных связей, но порой предпочитаем лишь теоретические рассуждения. Книга А. И. Ревякина дает наглядный пример того, каким может быть желаемое взаимообогащение предметов. Русская литература, вписанная в широкий мировой контекст, начинает сверкать новыми гранями.
«Литература — наша гордость…», в ней «чаще и сильнее, чем в других, возглашалось общечеловеческое», создавались произведения «дивной красоты» 2. Цитируя суждения М. Горького о мировом значении русской литературы, автор подчеркивал: «Русская литература развивалась с невиданной быстротой. Ее эволюция от классицизма до критического реализма, длившаяся в Западной Европе более двух столетий, заняла у нас всего несколько десятилетий» (с. 15).
обязательным материалом.
Остро чувствуется, что книга написана человеком, который знает и любит педагогическую работу. В контексте сказанного приобретают особый смысл следующие слова ученого: «Моя особая любовь — к педагогической профессии. На мой взгляд, это не только самая благородная, первостепенно социально нужная, но и самая прекрасная профессия… Я люблю эту профессию… и за то, что она дает мне возможность все время находиться в атмосфере молодости…» (с. 540).
Примечания
1. Рецензия написана в 1985 г. после выхода третьего издания учебника, но по не зависящим от автора обстоятельствам не была тогда опубликована и хранилась в семейном архиве Ревякиных. Печатается впервые.