О большом человеке
С профессором Александром Ивановичем Ревякиным я работала с 1961 по 1983 г.: вначале — в составе кафедры «Теория и история русской литературы (до XIX века)», которую ему было поручено возглавить в 1960 г. (после объединения двух педагогических институтов — МГПИ им. В. И. Ленина и МГПИ им. В. П. Потемкина); затем с 1964 г. (после смерти Ф. М. Головенченко, заведовавшего тогда в МГПИ второй кафедрой литературы) — в составе объединенной кафедры «Русская литература».
Всегда радовала четко организованная научная и учебно-методическая работа руководимой им кафедры. Регулярно обсуждались научные доклады сотрудников, и пример подавал сам заведующий. Особенно запомнилось обсуждение глав учебника «Русская литература XIX в.: Первая половина» в процессе его подготовки. А. И. Ревякин был внимателен к замечаниям, тактично и положительно реагировал на критику, был благодарен членам кафедры за доброжелательное и по-человечески заинтересованное отношение к его многолетнему труду. Да и члены коллектива не были скованы авторитетом ученого. Раболепия не было и в помине. Подобных примеров творческого взаимодействия, в какой-то мере сотворчества заведующего кафедрой с сотрудниками я не знаю. В этом наглядно раскрывался нравственный мир ученого А. И. Ревякина.
Он всегда заботился о реализации научного потенциала сотрудников своей кафедры, а также и научных работников, преподавателей педагогических вузов страны. С этой целью им были организованы ежегодные научно-методические конференции, получившие в честь руководителя неофициальное название «ревякинских». Всего было проведено 13 конференций. Они пользовались особым успехом и доныне сохранились в памяти многих еще здравствующих ученых старшего и среднего поколения. Из периферийных пединститутов многие приезжали именно к Александру Ивановичу Ревякину в надежде, что он оценит и поддержит их начинания. Сколько труда и времени отдавал он организации конференций! Готовились программы, публиковались тезисы докладов, и все это своевременно предоставлялось участникам форума. К сожалению, конференции были прекращены по экономическим причинам (из-за отсутствия поддержки со стороны Министерства высшего образования стало невозможным оплачивать командировки, договариваться с гостиницами и т. п.).
артистичны. Они становились праздником для слушателей. На его лекции приходили и студенты, и преподаватели других факультетов. Он завораживал своим красноречием. Его лекции учили думать, пробуждали и укрепляли любовь к литературе, к искусству слова. Он пропагандировал и новые театральные постановки, тематически соотносимые с изучаемым материалом. На кафедре работали кружки по фольклору, древнерусской литературе и русской литературе XIX в.
Некоторое время мне довелось участвовать в работе общества «Знание», в руководстве которым принимали участие Н. Ф. Бельчиков, Ф. М. Головенченко, а затем эту работу возглавил А. И. Ревякин. Были организованы лектории в библиотеках и читальнях Москвы, на заводах и фабриках. Лично мне, по инициативе А. И. Ревякина, довелось выступать перед учителями в Государственном музее Л. Н. Толстого на Кропоткинской улице (ныне — Пречистенка).
Мне хорошо известна и работа А. И. Ревякина в качестве одного из членов редколлегии по изданию Академического полного собрания сочинений и писем А. П. Чехова (в 30–ти томах), в котором и я принимала участие (в подготовке пятого и шестого томов). Без живого и активного участия Александра Ивановича не проходило обсуждение ни одного из томов. Он был деловит, строг, требователен, и все его замечания были содержательны, конкретны.
Несколько слов об отношении А. И. Ревякина к сотрудникам кафедры. Помнится, когда возникли проблемы с жильем у профессора Н. В. Водовозова, Александр Иванович, не раздумывая, организовал действенную помощь в благоприятном решении проблемы. В день рассмотрения вопроса в райисполкоме он пришел на заседание с большим портфелем, заполненным книгами профессора Н. В. Водовозова, и стал убедительно доказывать, что для продолжения результативной научной работы тому необходимы нормальные жилищные условия (речь шла о двухкомнатной кооперативной квартире).
В неформальной обстановке, у себя дома, Александр Иванович был очень гостеприимен. Не раз собирал членов кафедры на свои домашние вечера, на которых поражал всех «выдумками», умением включать всех в творческую ситуацию. Он был искусным затейником, душой любой компании.
«растворен» в своем чувстве к двум внукам — Саше и Андрею. Он не раз говорил, что в заботах о возрастании дочерей все же, как ему кажется, не испытал таких сильных чувств. Но сколько любви он излучал, говоря о младшем внуке Андрее! Взгляд его оживлялся, он молодел душой.
Любопытна и такая бытовая деталь характеристики Александра Ивановича — при всей скромности его костюмов он не был равнодушен, когда речь заходила о моде. Возможно, этот интерес поддерживали в нем жена и дочери (младшая слыла тогда модницей). Он часто говорил, что женские брюки и брючные костюмы (они только входили в моду) не отойдут никогда, что женщины не расстанутся с этой элегантной формой одежды.
— истинный демократ, человек честной, доброй души и большой труженик. Как яркая творческая личность, он был страстно влюблен в литературу, но не менее и — в жизнь.