Русская эмиграция «первой волны» и наследие Островского
Интерес к драматургу проявился в среде русской эмиграции с первых же лет ее существования. В только что организованных литературно-музыкальных обществах постановки пьес Островского стали непременным атрибутом в проведении различных культурных мероприятий. Так, акционерное общество «Русская опера, балет, драма» в апреле 1921 г. осуществило постановку «Грозы», а в концерте, который в мае того же года устроил барон Н. В. Дризен, были разыграны сцены из комедий. В мае следующего года редакция сборников «Дети — детям» посвятила биографии и литературной деятельности драматурга специальный утренник, на котором были показаны сцены из пьес «Свои люди — сочтемся!», «Праздничный сон — до обеда», «Доходное место», «Гроза», «Снегурочка». В качестве учебного материала постановку пьес Островского широко практиковали ученики Русской драматической школы, организованной в 1922 г. артистом государственных театров Ю. Э. Озаровским.
Однако в оценке наследия драматурга в эмигрантской критике сталкивались разные точки зрения. В статье «Грядущий театр» Ю. Офросимов утверждал, что театр Островского и Чехова «отжил свое время»: «Грядет новое, близится новый человек со своей, особой техникой и эпохой, и театр чутко уловил его приближение» (Жизнь. Берлин. 1920. № 3. С. 25). Предвестником нового театра он считал драматургию Л. Андреева. Однако несколько лет спустя Ю. Офросимов отказался от этой декларации. Критик заявлял, оценивая начинания театра «Груша» (в основе его сценической деятельности была драматургия русского классика): «Без Островского русский театр не существует. Островский — единственный наш репертуар; таким он был, таким и остался при исключительном богатстве своего языка, ставшего теперь поистине театральным, при густоте своих типов, достигающих теперь значения и силы вневременных образов или общечеловеческих масок» (Наша жизнь. Берлин. 1926. № 1. С. 11). В финале статьи он провозглашал: «Возрождение Островского — задача нового русского театра».
Пьесы драматурга приобрели исключительную популярность в 1923-м — в год 100-летия со дня рождения драматурга. Тогда была учреждена литературная премия им. А. Н. Островского. И первым ее лауреатом в 1924 г. стал С. Л. Поляков-Литовцев.
1923. 12 апр.), В. Третьякова (Сегодня. Рига, 1923. 13 апр.) и др. Выделяется своей обстоятельностью работа А. А. Кизеветтера «Споры об Островском», в которой автор отмечал: «Творения Островского вот уже более полувека обнаруживают могучую силу обаятельного воздействия на читающую массу и театральную публику». Стремясь определить свою позицию в дискуссии, Кизеветтер утверждал, что, несмотря на популярность новых литературных течений ХХ в., «сочный и яркий талант драматурга торжествует победу над модными литературными предубеждениями» (На чужой стороне. Берлин; Прага, 1923. № 1. С. 179).
Критик обратился и к истории вопроса — к разгоревшемуся еще в XIX в. спору между западниками и славянофилами о значении драматургии Островского. Одни упрекали писателя в идеализации уклада замоскворецкого купечества как косного, консервативного слоя русского общества. «Славянофильствующая критика с Аполлоном Григорьевым во главе усматривала в драмах Островского апофеоз старорусского быта» (там же, с. 181). Однако, как известно, славянофилы и осуждали драматурга за показ всего уродливого в этой среде, считая критическое изображение русского быта изменой положительным началам старорусских традиций.
Отвергая обе эти крайности, Кизеветтер назвал драматурга «Колумбом нового материка»: «…для изображения открытого им мира Островский нашел на своей палитре и светлые и темные краски» (там же). Критик заключал свою статью утверждением, что никакие стародавние споры об Островском — и когда «в нем хотели видеть тенденциозного публициста», и когда его «стремились развенчать во имя модернистской догматики представители декадентских течений», — не смогли изменить устойчивого представления о драматурге. Ибо «талант Островского — самобытный и мощный — возвышается над всеми литературными приходами, над всеми сменяющими друг друга течениями» (там же, с. 192).
А. Кизеветтеру принадлежит также статья «Тернистый путь драматурга» (На чужой стороне. 1924. № 7), раскрывающая малоизвестную страницу творческой биографии драматурга. Приводя красноречивые факты из его переписки, критик развенчивал легенду о якобы счастливой сценической судьбе пьес Островского, которые на самом деле испытали при его жизни массу запретов.
В эмигрантской прессе, прежде всего парижской, нередко можно встретить статьи об отдельных пьесах Островского. Ряд статей в 1929 г. напечатала парижская газета «Возрождение»: А. Плещеев (29 нояб.), откликаясь на 70-летний юбилей «Грозы» (со дня ее первого представления в Малом театре), вспоминал об исполнении роли Катерины великими русскими актрисами Г. Н. Федотовой и П. А. Стрепетовой; пьесе «Снегурочка» посвятил свою статью Вл. Поль (12 февр.); критик Энге обратился к пьесе «Волки и овцы» (там же).
«Островский на Волге». В свое время, по поручению великого князя Константина Николаевича, драматург с группой писателей (И. А. Гончаровым, А. Ф. Писемским и др.) был направлен для изучения внутреннего состояния России. Ему было заказано описание Тверской губернии. Из представленного писателем официального отчета наглядно видно, что наблюдения над укладом жизни, традициями, нравами этого края легли в основу многих пьес драматурга. Н. Мищеев цитирует отчет о пребывании в Торжке и сразу возникает атмосфера «Грозы»: «Смелая Варвара, бойкий Кудряш, Катерина, "замурованная живьем" в доме Кабанихи, — все эти образы зародились у Островского в Торжке» (Перезвоны. Рига, 1927. № 34. С. 1089). События, отраженные в пьесе «На бойком месте», также результат наблюдений драматурга во время путешествия по Тверской губернии. Критик особо отмечал могущественное влияние на драматурга атмосферы Волги: «Волжская сторона и старина явились в глазах Островского символом мощи, неиссякаемым источником народной силы, к которому русский человек должен всегда приникать в минуты падения» (там же, с. 1090). Общение с Волгой, волжанами вдохновили писателя на создание патриотических пьес «Козьма Захарьич Минин, Сухорук», «Воевода (Сон на Волге)».
Эмигрантская критика внимательно следила за выходившими в советской России исследованиями об Островском. На появившуюся в 1923 г. в Одессе под редакцией Б. В. Варнеке книгу «А. Н. Островский. 1823-1923» откликнулся статьей «Памяти Островского» А. Кизеветтер. Положительно оценивая ряд работ сборника (Б. В. Варнеке, М. П. Алексеева), он в то же время высмеивал представленный здесь В. Чучмаревым «опыт марксистского освещения Островского». Кизеветтер цитировал означенного автора, полагавшего, что «художественное творчество обусловлено социально-экономическим строем эпохи и в последнем счете ее производственными отношениями» (На чужой стороне. 1924. №5. С. 314). Особую иронию вызвала у критика предложенная В. Чучмаревым периодизация творчества Островского, сконструированная по логике вульгарно-социологической методологии.
Большой интерес русская эмиграция проявила к эпистолярному наследию драматурга. Об этом в парижских газетах писали И. Голенищев-Кутузов — «Письма из архива Островского» (Возрождение. 1932. 31 марта), Р. Словцов — «Письма к Островскому» (Последние новости. 1932. 22 марта), Ю. Мандельштам — «Дневники и письма Островского» (Возрождение. 1939. 1 сент.).
Печатались статьи мемуарного характера. В берлинской газете «Сегодня» А. Кизеветтер опубликовал статьи «Из воспоминаний старого москвича» (1923, 29 апр.) и «Знаменитые исполнители Несчастливцева и Счастливцева на русской сцене» (1931, 10 февр.), а Вас. И. Немирович-Данченко — статью «Мои литературные встречи» (1928, 8 июля). Высказывалось беспокойство состоянием памятных мест, связанных с драматургом. В газете «Возрождение» (1930, 19 авг.) была перепечатана заметка из советского журнала «Прожектор» о современном положении усадьбы Островского в Щелыкове.
После 100-летнего юбилея драматурга сценическая жизнь его пьес стала более интенсивной. В 1923 г. в Союзе писателей и журналистов в Париже с участием артистов Московского Художественного театра была осуществлена постановка комедии «На всякого мудреца довольно простоты». В 1924 г. в Париже премьерным спектаклем «Без вины виноватые» был открыт Русский драматический театр; в 1925 г. здесь была поставлена «Последняя жертва».
«Общество русских студентов для изучения и упрочения славянской культуры» (ОРСИУСК). Участники кружка поставили пьесы «На бойком месте», «Правда хорошо, а счастье лучше» (1924), «Не все коту масленица» (1925), «Бесприданница» (1928) и др.
Юношеский клуб Русского студенческого христианского движения (РСХД) в ноябре 1928 г. посвятил памяти Островского торжественный вечер с постановкой сцен из его пьес. Общество взаимопомощи донских студентов-казаков также проявляло интерес к драматургу. Силами студентов были разыграны спектакли «На бойком месте», «Не было ни гроша, да вдруг алтын». В январе 1929 г. в Париже открылся новый русский драматический театр — «Интимный театр Д. Н. Кировой» — с профессиональной актерской группой. Главенствующее место в репертуаре занимали драмы и комедии Островского: «Волки и овцы», «Не все коту масленица», «Без вины виноватые», «Женитьба Бальзаминова», «Правда хорошо, а счастье лучше», «Последняя жертва», «Бешеные деньги», «Свои люди — сочтемся!», «Дикарка», «Таланты и поклонники», «Старый друг лучше новых двух», «Женитьба Белугина».
Имя Островского всегда упоминалось во время празднования Дней русской культуры, проходивших в различных центрах русской эмиграции. Так, при описании торжеств, проходивших в Риге, цитировались следующие строки: «Когда же 19 сентября под звуки родной русской песни был прочитан монолог (Островский — «Козьма Захарьич Минин, Сухорук»), то подъем национального чувства достиг своего высшего напряжения» (День русской культуры в Латвии. Рига, 1925. С. 22). В Чехословакии (Моравия) в День русской культуры был поставлен «Лес». В июне 1929 г. в Ницце состоялся посвященный специально Островскому День культуры, и он сопровождался постановкой комедии «Праздничный сон — до обеда».
В 1936 г. русская эмиграция отмечала 50-летие со дня смерти драматурга. Это событие тоже прошло под знаком «День русской культуры». Посвященные драматургу «Дни» были проведены почти во всех эмигрантских культурных центрах. В июне 1936 г. состоялись торжества в Харбине, Риге, Париже, Ницше, Гренобле и других городах. В Народном университете в Париже прошел вечер, на котором Г. В. Адамович прочел лекцию о творчестве А. Н. Островского; были представлены сцены из пьес драматурга.
во французскую армию.