ВВОДНЫЙ ЛИСТ НА ПРАВО ВЛАДЕНИЯ ИМЕНИЕМ ЩЕЛЫКОВО, ВЫДАННЫЙ А. Н. И М. Н. ОСТРОВСКИМ 8 ОКТЯБРЯ 1873 г. МИРОВЫМ СУДЬЕЙ 3-го УЧАСТКА КИНЕШЕМСКОГО СУДЕБНОГО ОКРУГА
Тысяча восемьсот семьдесят третьего года октября 8-го дня мировой судья 3-го участка Кинешемского судебного округа, на основании исполнительного листа Костромского окружного суда, выданного 12-го сентября сего 1873 года за No 5304-м поверенному губернского секретаря Александра Николаевича Островского и тайного советника Михаила Николаевича Островского титулярному советнику Павлу Ивановичу Андроникову, о вводе сих господ Островских во владение землею, состоящую Костромской губернии Кинешемского уезда, Ивашевской волости: по сельцу Щелыкову 319 десятин 2286 сажен, деревням: Маркуши 56 дес. 1957 саж., Кутузовке 56 десят. 1600 саж., Сергееву 17 дес. 1968 саж., Мариники 37 дес. 2115 саж., селу Твердову -- 42 дес. 497 саж., по пустошам: Бузунову -- 1 десят. 664 саж., Потихе 3 дес., по отхожим оенным покосам на реке Мере 5 дес. 1729 саж, по двум участкам по сельцу Тимину 46 дес. 2361 саж., по пустоше Городищу 12 дес. 400 саж., по выгонному месту -- в даче села Угольского -- 2 дес, по пустошам: Твердуеву 16 дес. 1471 саж., Ивановской 42 дес. 1094 саж., Погорелке 14 дес. 1329 саж., Дор 188 дес. 2100 саж., Ивахтино 24 дес. 602 саж., Перелелицыну Починку 16 дес. 2238 саж. и Моденову 74 дес. 1695 саж., а всего девятьсот восемьдесят десятин две тысячи сто шесть сажень, доставшеюся им по купчей крепости, совершенной 15-го июня 1870 года в Костромской палате уголовного и гражданского суда от вдовы надворного советника Эмилии Андреевны Островской, и согласно выписи из крепостной Костромского нотариального архива книги, по Кинешемскому уезду за 1873 год No 25, стр. 105 и 106, No 65 ввел во владение выше означенною землею губернского секретаря Александра Николаевича Островского и тайного советника Михаила Николаевича Островского в присутствии ниже подписавшихся свидетелей и смежных владельцев, причем никто из сих последних опора против сего не предъявил, в удостоверение чего " составлен сей вводный лист. Означенное имение во владение принял поверенный гг. Островских Николай Алексеев Любимов. При вводе во владения находились: крестьянин села Твердова Капитон Кирилов, крестьянин деревни Василева Алексей Павлов, сельский староста Василевакого общества крестьянин деревни Высокова Семен Анисимов по неумением его грамоте приложил должностную печать.
Ввод во владения совершал мировой судья 3-го участка ЯКинешемского судебного округа Вишневский.
С подлинником верно.
Мировой судья -- Вишневский.
Примечания
Печатается по копии 1873 г., хранящейся в Музее Островского, Р-10.
Публикуется впервые.
Текст "Вводного листа" может создать впечатление, что имение "Щелыково" сплошь состояло из каких-то "лоскутков", то есть отдельных, разобщенных друг с другом мелких земельных участков. Но это было не совсем так. При покупке имения Н. Ф. Островским оно представляло собой единое целое, за исключением "Дора", являвшегося ценным участком строевого леса, расположенным приблизительно в 25--30 верстах от Щелыкова по направлению к Костроме.
не вся земля, окружавшая деревни, при межевании отошла к ним, некоторая часть ее осталась за прежними владельцами. Их так и называли "обрезками", и были они самых разных размеров, причем это были земли, поросшие лесом. Поэтому под перечисленными в "Вводном листе" названиями деревень: Маркуши, Мариники, Сергеево и т. д. следует представлять не сами деревни, а лишь "обрезки" земель оставшиеся во владении Эмилии Андреевны Островский после межевания 1861 г. (указано M: M. Шателен).
В 1867 г. братья Островские договорились с мачехой о продаже им усадьбы. Дело с покупкой и оформление различных бумаг растянулось на несколько лет. Щелыково было куплено на деньги Михаила Николаевича, которые он вносил по частям. Купчую крепость А. Н. и М. Н. Островские получили в 1870 г. К этому времени Михаил Николаевич целиком выплатил всю сумму стоимости имения. Юридически же купчая на владение усадьбой братьями Островскими была оформлена только в 1873 г., и они получили "Вводный лист", текст которого приведен выше, окончательно закрепляющий за ними имение Щелыково. Поверенным Островских в деле по покупке имения и оформления дальнейших юридических документов был Павел Иванович Андроников, костромич, хороший знакомый семьи Островских.
Так как имение было куплено на средства Михаила Николаевича, драматург выплачивал брату свой долг за усадьбу постепенно, годами. Через четыре года после договоренности о покупке имения, 19 декабря 187,1 г., Александр Николаевич писал своей жене М. В. Островской из Петербурга: "С Мишей мы считались, он будет брать по 400 руб. в год, да и то уж скоро совсем в расчете" (ПСС, т. XIV, стр. 222).
Покупая Щелыково, драматург надеялся, что оно будет для него не только местом летнего отдыха и работы. Он предполагал, что если поднять хозяйство в имении на высокий уровень, то оно принесет весьма ощутимый доход, и это даст ему возможность освободиться от изнурительного труда, от унизительной зависимости от дирекции императорских театров, которая неохотно ставила его пьесы, а поставив, быстро снимала с репертуара.
И действительно, в первые годы владения усадьбой Александр Николаевич активно распоряжался всеми хозяйственными делами по имению. Летом он сам руководил работами по сенокосу, уборке хлебов, молотьбе и т. д. В это время Островский настолько был поглощен хозяйственными заботами, что у него не оставалось времени даже на письма: "Давно я тебе не писал, -- оправдывался он в письме к Н. А. Дубровскому 31 июля 1874 г., -- причина тому -- разные хозяйственные хлопоты, которых было довольно. Уборка сена была очень медленна, по случаю хотя небольших, но частых дождей. Все-таки мы сена накосили много, а урожай хлебов вообще очень хорош" (там же, т. XV, стр. 41--42). В следующем году дела по хозяйству снова не оставляли времени на переписку. "Не писал тебе потому, что был очень занят приведением в порядок счетов и разных дел по хозяйству, запущенных во время моей болезни" (там-же, стр. 50), -- сообщал Островский Бурдину 8 июня 1875 г. Из-за уборки хлебов Александр Николаевич часто до октября задерживался в Щелыкове. "В деревне я пробуду до октября, -- предупреждает он Бурдина в августе 1872 г., -- родилось очень много хлеба, надо его убрать". В письмах к друзьям драматург жалуется на капризы природы, которые мешают вовремя убрать урожай с полей. "По случаю дурной погоды у нас лето нынче отменилось, -- горько шутит он в письме к брату 10 сентября 1877 г., -- сена не было, яровые не дозрели, и уж испорчены морозами; теперь идут беспрерывные дожди и мешают сжать даже солому <...> Вот тут и хозяйничай как знаешь. Лето началось с июня и кончилось в Ильин день" (там же, т. XIV, стр. 236 и т. XV, стр. 94),
"У нас умерла старушка, управлявшая нашим имением,-- сообщал он Бурдину 29 августа 1870 г., -- это обстоятельство и задерживает меня в Щелыкове и отвлекает от дела. Хлеба уродилось довольно, на старосту вполне положиться нельзя, и за уборкой и за молотьбой надо просмотреть самому" (там же, т. XIV, стр. 189).
Кроме хлопот по уборке урожая были заботы о сельскохозяйственных машинах, и драматург просил Дубровского в письме от 6 августа 1871 г.: "Не можешь ли ты сам или через своих знакомых справиться у Бутенопа, что стоит ручная веялка и сортировка?" "А теперь нужно покупать лошадей (продается тройка отличная), семена ярового хлеба (их нужно отправлять заранее) и много другого, что необходимо" (там же, стр. 210, 203), -- делится он своими заботами по хозяйству в письме к Бурдину от 10 апреля 1871 г.
Островский уделял благоустройству усадьбы много внимания. Летом главный дом утопал в цветах. О семенах драматург заботился заблаговременно. Если он сам не мог их купить в Москве, то посылал в Петербург друзьям письма с просьбой достать ему семян. Часто с такими просьбами он обращался к своему другу Бурдину. "Сделай одолжение, утешь меня, -- писал он ему 27 февраля 1873 г.,-- поезжай в Малую Конюшенную (дом Томашевской, No 8) в магазин Петра Бука и купи мне: семян -- клюквы (15 к), брусники (15 к), эндивий-эскароль {Сорт салата.} желтый (10 к) (зеленый эскароль у меня есть), ромен красный (15 к)" (там же, т. XV, стр. 8). При Александре Николаевиче были посажены пихты перед главным домом {Это обстоятельство стало известно по заключению о состоянии деревьев "пихтового круга" перед Домом-музеем А. Н. Островского, данному 16 сентября 1971 г. специалистами Центрального лесоустроительного предприятия Всесоюзного объединения "Леспроект",}, по инициативе Александра Николаевича в парке были построены удобные изящные беседки. Рисунки беседок сделал драматургу московский архитектор Сергей Аркадьевич Елагин. Рисунки понравились Островскому, он нашел их "очень милыми и легко исполнимыми".
Но, несмотря на хлопоты Александра Николаевича, хозяйство в Щелыкове больших доходов не приносило. Так что надежда писателя на то, что имение освободит его от непосильного литературного труда, от материальной зависимости от дирекции императорских театров, не оправдалась. Да и не мог он отказаться от любимого дела, как бы ни было оно тяжело. И во время летнего отдыха в Щелыкове параллельно с хозяйственной деятельностью по-прежнему шла напряженная литературная работа. Вот что писал драматург М. В. Островской 2 июля 1867 г. из Щелыкова: "Я думал в деревне отдохнуть, а дела по горло. Пишу либретто Серову для оперы в 4 актах, пишу либретто Чайковскому, перевожу 2 итальянские комедии и буду писать еще свою большую пьесу" (там же, т. XIV, стр. 157). Друзья -- актеры из Москвы и Петербурга просили новых пьес для своих бенефисов, драматург обещал и сдерживал свое обещание только благодаря непрерывной работе, подкрепляемой волей и настойчивостью. "Нервы разбиты, пишу пьесу, собираю последние силы, чтоб ее кончить, -- сообщал он Бурдину. 6 сентября 1877 г. о работе над пьесой "Последняя жертва". -- Трогательно драматический сюжет пьесы, в который я погружаюсь всей душой, еще более расстраивает меня" (там же, т. XV, стр. 93--94).
Часто дела по хозяйству и литературная работа настолько поглощали Островского, что на отдых уже не оставалось времени. "Хотя молотьба у нас идет жаркая, но погода стоит холодная, и я, кроме риги и письменного стола, других развлечений не имею",-- писал он М. П. Садовскому (там же, стр. 18). Страх остаться перед открытием театрального сезона без новой пьесы, а значит и без материальных средств, заставил драматурга отказаться от предложения М. И. Семевского, редактора журнала "Русская старина", который просил Островского написать литературно-театральные воспоминания для журнала. Драматург написал ему 25 августа 1879 г.: "С лишком 30 лет я работаю для русской сцены, написал более 40 оригинальных пьес, вот уж давно не проходит на одного дня в году, чтобы на нескольких театрах в России не шли мои пьесы, только императорским театрам я доставил сборов более 2-х миллионов, и все-таки я не обеспечен настолько, чтобы позволить себе отдохнуть месяца два в году. Я только и делаю, что или работаю для театра, или обдумываю и обделываю сюжеты вперед, в постоянном страхе остаться к сезону без новых пьес, т. е. без хлеба, с огромной семьей, -- так уж до воспоминаний ли тут! Не рассчитывайте на меня, многоуважаемый Михаил Иванович, воспоминания -- для меня роскошь не по средствам" (там же, стр. 148). Письмо это, наполненное горечью и болью большого писателя, который не чувствовал уверенности в завтрашнем дне, несмотря на проделанную гигантскую работу, прекрасно характеризует положение художника в дореволюционной России.
В конце 70-х годов Александр Николаевич во время пребывания в Щелыкове отдается целиком только литературному творчеству, а дела по имению переходят к его жене.
здоровье, успокоить расстроенные нервы. Об отдыхе в Щелыкове драматург мечтал еще весной. "Здоровье мое нехорошо, -- жалуется он П. И. Андроникову 12 апреля 1874 г., -- жена тоже плохо поправляется; вся надежда моя на Щелыково, куда мы сбираемся в начале мая". В марте следующего года в письме к Алексею Антиповичу Потехину Александр Николаевич снова пишет: "У меня теперь только одна мечта: добраться как-нибудь до Кинешмы, чтобы если уж не восстановить, то хоть поддержать свежим весенним воздухом падающие силы". И в самом деле, живительный воздух этих мест, на редкость красивая природа, богатые дичью и рыбой леса и реки (а драматург был страстным охотником и рыболовом) как нельзя лучше способствовали восстановлению сил больного драматурга. Уже через месяц отдыха в Щелыкове Александр Николаевич сообщал друзьям о своем выздоровлении. "Здоровье мое действительно лучше, -- с радостью писал он Бурдину 20 июня 1878 г., -- а приехал я сюда в очень незавидном положении: у меня были постоянные головокружения, так что я не мог пройти десяти шагов, не держась за что-нибудь. Теперь, благодаря хорошему воздуху, а главное, купанью, я чувствую себя свежее" (там же, стр. 35, 50, 118).
В Щелыкове редкими бывали дни, когда там жила только семья драматурга. Островский был очень общительным человеком, он не мог жить в деревне один, без друзей, поэтому в своих письмах часто и настойчиво приглашал их к себе: "... теперь я понемногу оправляюсь и начинаю гулять, -- сообщал он Дубровскому 18 июня 1870 г., -- местность у нас превосходная, и все вообще хорошо, недостает только приятного общества друзей; брат приехал ненадолго и скоро уезжает. Ты бы сделал очень доброе дело, если б приехал ко мне погостить <...> Соберись, мой друг, я тебя буду ждать" (там же, т. XIV. стр. 188). И друзья охотно откликались на эти приглашения, с удовольствием приезжали в гости к великому драматургу. Гостями его были по преимуществу артисты и писатели: Из артистов в Щелыкове часто бывали Ф. А. Бурдин с женой, И. Ф. Горбунов, Д. В. Живокини с женой, Н. И. Музиль с женой -- В. П. Музиль-Бороздиной, тоже артисткой Малого театра, М. И. Писарев, Н. А. Никулина, М. П. Садовский, О. О. Садовская, И. Е. Турчанинов, К. В. Загорский. Из писателей в Щелыкове гостили С. В. Максимов, Е. Э. Дриянский, Н. Я. Соловьев, П. М. Невежин, Н. А. Кропачев. Приезжали в Щелыково также Н. А. Дубровский, чиновник Московской дворцовой конторы, и С. А. Елагин, московский архитектор. И, конечно, каждое лето в усадьбе находились ближайшие родственники Островских. Кроме M. H. Островского, любимого брата и совладельца имения, частыми гостями были сводные братья и сестры драматурга -- Андрей, Петр, Надежда, Мария. Приезжали и родные Марии Васильевны: ее братья -- Василий Васильевич и Константин Васильевич Бахметевы.
В 70-х годах Михаил Николаевич поручил брату выстроить невдалеке от главного дома небольшой флигель, в котором стал жить, когда приезжал в Щелыково. Однако из-за занятости приезжал он редко и на короткий срок, поэтому предоставил дом в распоряжение Александра Николаевича, который размещал в нем своих гостей. И теперь Александр Николаевич, приглашая друзей в деревню, не только описывал красоту и дары Щелыкова, которые ожидают гостей, но неизменно добавлял для их успокоения, что жить они будут в отдельном доме и таким образом никак не стеснят своим присутствием хозяев усадьбы. Характерным в этом смысле является письмо Островского, написанное им Н. И. Музилю 8 июля 1878 г.: "Мы очень рады, что Вы собираетесь с Варварой Петровной; кроме того, что это будет очень приятно нам -- прогулка в такую здоровую и живописную местность, как наша, должна принести несомненную пользу ее здоровью. Тащите непременно и Черневского <режиссер Малого театра. -- Примеч. ред.>. ". Заканчивается это письмо словами, раскрывающими драматурга как радушного, гостеприимного хозяина: "У нас такой обычай: чем больше гостей -- и чем дольше гостят они, тем лучше" (там же, T. XV, стр. 119).