А. Н. Островский и Е. П. Ростопчина
В начале 1850-х годов А. Н. Островский посещал литературные субботы графини Ростопчиной в ее доме на Садовой. Устроительница суббот была женщиной в своем роде замечательной. В молодости, в 1820-х годах, когда была еще Сушковой, она обратила на себя внимание в светском обществе своим девичьим очарованием, живостью, восприимчивостью и еще тем, что писала недурные стихи.
В 1833 году двадцатидвухлетняя Евдокия Павловна стала графиней Ростопчиной, выйдя замуж за сына знаменитого градоначальника Москвы 1812 года графа Ростопчина. В те годы стали появляться в печати ее стихи, о которых с одобрением отзывался В. А. Жуковский.
В Петербурге любила показываться при дворе, много времени проводила за границей, встречалась там с Гоголем, читала ему свои стихи.
«Северной пчеле» (1846) стихотворение «Насильный брак», направленное против политики царя в Польше, была выслана из Петербурга в Москву и считалась опасной и гонимой.
Знакомство Ростопчиной с Островским состоялось в 1849 году в доме у Погодина, где она читала свою «Нелюдимку», а Островский с Садовским - «Банкрота» («Свои люди – сочтемся!»). Островский читал женские роли, Садовский – мужские.
Прослушав у Погодина во второй раз пьесу Островского (первый у Новосильцевых), Ростопчина писала: «Что за прелесть «Банкротство». Ура! У нас рождается своя театральная литература, и нынешний год был для нее благодатно плодовит». Ее радость по случаю рождения «своей театральной литературы» была вызвана и тем, что она только что закончила свою «Нелюдимку», на которые возлагала большие надежды.
Постепенно всеобщее любопытство к графине притупилось, но, не желая терять интерес к себе, графиня предприняла попытку – собрать вокруг себя талантливых людей. Так возникли ее литературные вечера, т. н. «субботники». В ее салоне были актеры, музыканты, композиторы, художники, профессора и т. д.
Евдокия Павловна мечтала заполучить молодого автора и его друзей для своего салона. Она знала, что об Островском и его друзьях ходили по городу слухи как о бирюках, людях необщительных и странных, которые одеваются едва ли не в нагольные тулупы, водку закусывают соленым огурцом и запивают квасом, а после буйных попоек устраиваются друг у друга прямо на полу и ведут долгие разговоры. Слухам графиня верила и не верила, но они только усилили ее желание пригласить их в свой салон. Так Островский с друзьями был приглашен Ростопчиной, но воспользоваться приглашением не спешил.
«Любезнейший и добрейший Александр Николаевич! Графиня Ростопчина давно ожидает Вас к себе и жалеет, что Вы до сих пор не были… Приезжайте, пожалуйста; она женщина очень добрая и милая и желает блага русским и России; в ней чрезвычайно много какой-то очаровательной простоты и естественности; графиня она после всего, а прежде – она добрая русская барыня, исполненная европейского изящества и ума».
Каково же было удивление графини, когда февральским днем 1850 года чуть полнеющий, но легкий и ловкий молодой драматург явился одетым щеголевато, в светлом кофейного цвета фраке – по последней парижской моде, держа в руках трость с набалдашником слоновой кости.
Привыкнув, Островский приходил в особняк Ростопчиной не один, он приводил сюда Т. Филиппова, А. Григорьева, Е. Эдельсона. Филиппов пел русские песни, Эдельсон с Григорьевым поддерживали литературные беседы, Островского часто просили что-нибудь прочесть. На литературных вечерах Ростопчиной Островский прочитал пьесы «Свои люди – сочтемся!», «Бедная невеста», «Не в свои сани не садись».
Но чаще всего хозяйка читала свои сочинения, к которым большинство ее гостей, в т. ч. и Островский, относились почтительно-иронически. Если кто-то из гостей во время чтения хотел незаметно уйти, их встречала запертая дверь и надежно охраняющие ее два бульдога.
Ростопчина посвятила Островскому и его друзьям – Бергу, Мею, Эдельсону –стихотворение «Чего-то жаль» (1852). Островский в свою очередь намеревался свою пьесу «Не в свои сани не садись» посвятить ей, заранее уведомив об этом графиню, но по совету Погодина согласился снять ее имя с заглавного листа комедии, чем Ростопчина была очень огорчена.
«субботники» еще и потому, что здесь он соприкасался с другой средой, наблюдения над которой потом могли отозваться в пьесах. Друзья Островского вскоре отошли от кружка Ростопчиной. Постепенно отошел от посещений салона и драматург, хотя Е. П. Ростопчина продолжала приглашать его и друзей. Ростопчина относилась к Островскому с искренней симпатией, поддерживала его, когда тяжело заболела его любимая сестра Надежда Николаевна.
В. В. Ожимкова.