А. Н. Островский и Д. А. Горев-Тарасенков.
Горев-Тарасенков Дмитрий Андреевич (1810 – начало 1860-х), драматический провинциальный актер-трагик, поэт и драматург.
Окончил курс в одном из университетов, что было тогда для актера явлением крайне редким. В юности начал писать стихи и драмы, поощряемый дядей Андреем Терентьевичем Тарасенковым, врачом и писателем, лечившим Н. В. Гоголя во время последней его болезни и написавшем «Последние дни Гоголя».
«Гамлетом». «На одном месте долго не задерживался, объехал чуть ли не всю Россию и побывал практически во всех городах, где были театры. По своему таланту Горев-Тарасенков принадлежал к типу артистов, гениальным представителем которых был Молчанов. Главное свойство его игры составляли вдохновение и пламенное чувство. Он увлекался до самозабвения – и тогда для него исчезала и сцена, и зрители, и вымысел роли. Критика того времени отдавала полную дань прекрасной игре Горева-Тарасенкова. Репертуар его был очень разнообразен» («Московские ведомости», 1895, янв.). Там же, в провинции, актер начал печатать свои стихи, басни, драмы.
– Тарасенков вновь возобновляет отношения с Островским. Друзья решили написать совместную «пьеску», работали вместе несколько вечеров над отрывком «Сцены из комедии ”Несостоятельный должник” (Ожидание жениха). Этот отрывок Островский чуть позже опубликует в «Московском городском листке» за двумя подписями «А. О. и Д. Г.» (Александр Островский и Дмитрий Горев). После этого Горев на несколько лет выпал из поля зрения Островского, уехав снова в провинцию.
В июле 1853 года старый приятель внезапно, как снег на голову, свалился на драматурга. По Москве, где только и говорили об успехе комедии «Не в свои сани не садись», поползли слухи: Островский не сам пишет свои пьесы, он заимствовал их у какого-то провинциального актера, а пьеса «Банкрот» попросту украдена целиком.
Решив объясниться с Горевым, драматург пишет ему письмо, надеясь, что тот отречется от своей клеветы. Вместо того, чтобы извиниться, покаяться в распущенной сплетне, Горев нападал, грозил Островскому карами совести, кипел негодованием, уверовав в своем авторстве пьес драматурга. Дело, конечно, было не в одном Гореве, но и в тех, кто ему поверил и стал распространять этот слух дальше. Подогреваемый недоброжелателями драматурга, Горев написал комедию «Сплошь, да рядом» и опубликовал ее в «Отечественных записках» (1856), и, по словам одного из современников, тем самым «подписал себе смертный приговор». А Островский, написав новую комедию «Бедность не порок» (1853) восстановил свое доброе имя. Притязания Горева коснулись не одного Островского. Позднее он называл своей и драму Чернышова.
– Тарасенков вернулся в провинцию. Те, кто встречали потом его за кулисами провинциальных театров, недоумевали, как можно было приписывать сочинение известных пьес этому опустившемуся пьянице, человеку, прославившемуся трактирными подвигами, на все готовому за пятьдесят целковых. Актеры его боялись, антрепренеры чувствовали себя с ним неуютно. «Его фигура казалось воплощением всех штампов провинциального трагика. На сцене он был нестерпимо величав, поминутно встряхивал головой и гудел, как от тяжкой душевной боли, простирал вверх руки и, форсируя интонацию, гремел слова любимых монологов. За кулисами же поражал всех своей гордостью и напыщенностью, требовал ежеминутных похвал и их нехватку возмещал бурным самовосхищением за графином водки», – писал В. Я. Лакшин. По воспоминаниям Л. Н. Самсонова, Горев «…горд и напыщен до невероятия. Говорит, что в России два трагика: Никола Рыбаков и я».
Встретив Горева во время гастролей по провинции в 1860-е годы, И. Ф. Горбунов писал: «В одну из своих поездок по Волге, – в Казани я познакомился с Горевым: он был актером казанской труппы. Это был настоящий Любим Торцов: оборванный, обдерганный пьяница, подвергавшийся припадкам белой горячки, человек буйный. Перед моим с ним знакомством он только что вышел из больницы, где его лечили от нанесенной ему каким-то трагиком в живот раны той же самой посудой, из которой они вместе пили…».
В 1881 году в «Талантах и поклонниках» А. Н. Островский вложил в уста помощника режиссера и бутафора Нарокова в несколько переработанном виде стихотворение Д. Горева «Не разлюби, не позабудь». То, что это стихотворение не принадлежит Островскому, драматург сделал примечание: «Подлинные стихи одного неизвестного артиста сороковых годов».
«Лесе» (1870).
Ожимкова В. В.